Преображение мира - Страница 42

Хейзл отчаянно заколотила кулачками по груди Расселла, но тут события приняли неожиданный оборот.

Лимузин резко затормозил, взвизгнув тормозами, и водитель выскочил из-за руля. Хейзл невольно отметила, что первое впечатление об этом человеке, как о крупном и сильном, оказалось совершенно правильным. Она преисполнилась к нему безграничной благодарности, когда, рывком открыв дверцу и схватив Расселла за лацканы, он выволок насильника с заднего сиденья и бесцеремонно швырнул на обочину.

— Подонок! — рявкнул водитель голосом, который Хейзл мечтала услышать больше всего на свете.

Она чуть не заплакала от облегчения, когда мужчина, приподняв Расселла за воротник, снова ткнул того лицом в грязь.

— Дик, — потрясенно пролепетала она, пытаясь понять, не привиделось ли ей. — Это в самом деле ты?

— В самом деле я, дорогая.

И Хейзл потеряла сознание.

11

Открыв глаза, Хейзл увидела, что лежит на диване, а три белокурых ангелочка смотрят на нее испуганными глазами.

— Мамочка! Тебе лучше?

— Папа сказал, что ты потеряла сознание!

— Все потому, что ты мало ела, — упрекнула Летти, от волнения бледная до синевы.

— В постель — а ну, живо! — раздался строгий голос, и появился Дик с рюмкой бренди в руках.

Доказательством, как девочки переволновались, служило то, что, нежно расцеловав мать, они без единого возражения поплелись спать.

Поставив бренди на столик, Дик присел на край дивана и ладонями стал согревать холодные руки Хейзл. Она никогда раньше не видела мужа таким бледным, таким потрясенным.

— Пришла в себя? — тихо спросил он.

Хейзл попыталась улыбнуться, но потерпела неудачу: губы позорно не слушались.

— Думаю, да. Смутно вспоминаю лишь лимузин, в котором ехала домой.

Он, стараясь сохранять серьезность, продолжил:

— После чего некто Дик Треверс на руках донес знаменитую писательницу и свою однофамилицу до квартиры, прижимая ее к груди так, словно не мог с ней расстаться, а она приникла к нему, беспомощная, как устрица, вытащенная из раковины.

Хейзл вспомнила незнакомое ощущение грубой ткани форменной куртки, в которую она вцепилась.

— Так ты в самом деле переоделся шофером? — изумленно спросила она.

— В самом деле. Первым делом я завез домой девочек и попросил миссис Хоббс присмотреть за ними, а потом сунул водителю пару купюр и одолжил униформу. — Он повел плечами и наконец позволил себе улыбнуться, стряхивая напряжение, которое испытывал несколько последних недель. — Должен тебе сказать, что она основательно жмет в плечах!

— Ради Бога, почему ты так поступил?

Дик в упор посмотрел на нее.

— Как выяснилось, у меня были для этого весомые основания, Хейзл Треверс! Ибо, как я ни старался отделаться от подозрений по поводу отношения к тебе Расселла, меня не покидало подсознательное ощущение, что доверять ему не стоит.

Хейзл сделала глоток бренди, почувствовав, как согревается кровь, бегущая по жилам.

— А не проще было бы сказать мне об этом?

Дик грустно посмотрел на жену.

— Гораздо проще — если бы только ты мне поверила! Ты думала, что мое неприятие Расселла объясняется лишь подчеркнутым нежеланием участвовать в рекламе книги. Не так ли?

— Может быть. Но оказалось, что твои претензии к нему были весьма обоснованы, — признала Хейзл, прикрывая глаза. — Ох, как мне хотелось, чтобы ты убедил меня, и тогда ничего бы этого не случилось.

— Поверь, я сам с немалым трудом убедился в бесчестности его помыслов. Кроме того, мы не первый год знаем и его, и Саскию, и я был уверен, что у них крепкая надежная семья.

— Я тоже, — кивнула Хейзл. — Но никому не дано знать, что происходит в чужой семье, не так ли?

Они продолжали неотрывно смотреть друг на друга.

— Прилетев из Италии, — угрюмо сказал Дик, — я застал вас распивающими шампанское. И ты показалась мне незнакомкой: красивой незнакомой женщиной, сошедшей с журнальной обложки, а не той милой и уютной Хейзл, с которой я расстался. И Расселл воспринимал тебя как роковую красотку.

— О Боже! — убитым голосом прошептала Хейзл. — Может, он в тот вечер решил, что я соблазняю его?! Но этого не было, Дик! Клянусь, не было!

— Я знаю, милая, — шепнул он в ответ. — Ибо из всех женщин, которых мне довелось встретить, ты единственная, у которой хитрости нет и в помине.

— Расселл принес с собой шампанское, и я подумала, что если не соглашусь выпить хоть глоток и отпраздновать выход книги, то обижу его. Но, когда он настоял, чтобы открыть еще одну бутылку, Дик, я должна была остановить его. Господи, почему я этого не сделала?

Дик нахмурился.

— А чего ради ты должна была останавливать его? Доверять человеку, которого знаешь не первый год, — это совершенно нормально. Тем более мужчине, жена которого твоя хорошая подруга. Это я должен был действовать куда решительнее, когда понял, что Расселл элементарно пытается соблазнить тебя.

— И все же, когда он ушел, ты нашел в себе силы извиниться за свои подозрения, — напомнила Хейзл.

— Потому что я пытался понять, основаны ли они на фактах или просто на ревности.

— На ревности? — удивилась она.

— Да. — Дик поднес к губам руку Хейзл и поцеловал ее. — Пока я был в отъезде, ты скрывала от меня те разительные изменения, что с тобой происходили, и мне потребовалось время заново привыкнуть к тебе. Плюс к тому я сам довольно долго пробыл с Паолой, а, как ты совершенно правильно заметила, доверие не может напоминать улицу с односторонним движением. Но тебе-то я доверял безгранично, и в этом не может быть никаких сомнений. И, поняв это, я тут же успокоился. Проблема была в Расселе. И я почувствовал, что должен перед тобой извиниться.